Цитата (МИХАЛЫЧ @ Янв 14 2016, 18:54) Вот армян еще больше раскидано по миру, а кроме турок они ни с кем особо не рамсятся.
 
Нас окружают стереотипы. Многие из них созданы нами же. Предлагаемый вам материал неоднозначен, даже скандален, местами возмутительно циничен, местами шокирующе проницателен.
Однако при всем этом интервью с Лоуренсом Аравийским — тот неожиданный угол зрения, под которым иногда полезно взглянуть на себя со стороны.
Фрагменты из статьи Линкольна Стеффенса (ARMENIANS ARE IMPOSSIBLE), НАПИСАННОЙ ВО ВРЕМЯ МИРНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ В ПАРИЖЕ В 1919г.
И ВПЕРВЫЕ ОПУБЛИКОВАННОЙ В ЖУРНАЛЕ OUTLOOKAND INDEPENDENT В I931 г..
Это интервью было моим. Я его задумал и инициировал. Моей целью было выудить что-нибудь у этого пионера Империи о практической политике в Малой Азии и на Ближнем Востоке и мне казалось, что именно я направляю течение беседы.
Только впоследствии я осознал, с некоторым шоком, что и он преследовал определенную цель, и целью этой было внушить мне британскую идею американского мандата над армянами.
Он говорил серьезно, даже до утомительности скучно, об американском идеализме. Он находил его очаровательным, я полагаю, слишком очаровательным.
Мы, американцы, были, по его мнению, чрезмерно идеалистичны, а армяне — чересчур практичны, и таким образом мы дополняли друг друга: мы были целительным средством для них, они — для нас.
Два безнадежных случая, в особенности армяне. Я обнаружил, что он относился к армянам с неизъяснимым состраданием, или, если можно так выразиться, обрел определенное знание армян, позволявшее ему понимать, по-человечески, турок и других ближайших соседей армян, когда-либо пытавшихся истребить эту сиротскую расу.
Возникало впечатление, что именно это он и считал нужным проделать с армянами, но не высказывался явно. Он полагал, или внушал мне, что туркам не следует браться за это: они слишком примитивны и не являются христианами.
Греки же испытывают от этого чрезмерное наслаждение и к тому же они ничего не доводят до конца. Так было со всеми древними соперничающими расами. Они останавливались, не истребив всех армян до единого.
Даже если они брались за дело сообща, то неизбежно хоть где-то да оставляли парочку: Адама и Еву, которые, стоило им улучить момент, плодились, плодились и плодились.
Так что при следующем посещении Армении там можно было обнаружить миллионы и миллионы армян, смиренных и униженных, но при этом днем занимающихся бизнесом, а по ночам тайно плодящихся и медленно, но верно расселяющихся по свету.
Он развернул передо мной все свое мальтузианское отчаяние и ужас перед армянами, так что я чуть было не проглотил всю наживку — полную схему американского мандата над армянами.
Меня спас мой американский юмор.
— Но почему бы британцам самим не выполнить эту задачу? — спросил я и тонко улыбнулся.
Увы! Он не уловил американского юмора. Он подождал, пока с моего лица не исчезла усмешка, и ответил со всей серьезностью:
— Буквальное избиение армян, — сказал он, — вызовет скандал, если его совершат британцы.
И он пояснил, что, хотя Империя пережила подобный шок и ей предстоит пережить еще, не следует без необходимости сотрясать ее сейчас.
— Более того, — протянул он, — британский империализм в этом состоянии заинтересован больше в натуральных ресурсах, чем в человеческих. Британская империя — это прототип мирового управления.
Все наши великие проблемы — войны, революции, забастовки, бедствия и т.д. — все это следствие того, что земля не управляется как единое целое. Британия в один прекрасный день положит этому конец.
Но Империя сравнительно молода, сравнительно невелика, слаба и обременена проблемами. Подумайте об островах, колониях, стратегических пунктах, морях, торговых путях — всех новых тяготах и ответственности, обрушившихся на Империю вследствие краха германского империализма!
Нет. Империя должна быть избавлена от этого в настоящее время. Позже, когда британское владычество распространится с вод до суши, до всей суши, тогда Великобритания сможет выдержать подобный шок, но не сейчас, не сегодня, когда Империя еще находится в младенческом состоянии.
Англичане — практичный народ, они не идеалисты. Они осознают, что мировое управление должно быть основано не на "вашей" Лиге Наций, то есть идеях и идеалах, но на реальных вещах — нефти, воздухе, море.
— Но, — возразил я, — в Армении есть плодородные земли и богатые месторождения.
Он даже не улыбнулся. Он только протянул паузу и затем напомнил мне, что Армения должна быть разделена. В одной части должны быть природные богатства, в другой — ничего, кроме армян.
Мандат над армянами должен быть предоставлен Америке. Армения должна достаться не Британии, но столь же мощному партнеру.
— Но, — отпарировал я, —- что за польза от природных богатств страны без народа, разрабатывающего их? Шахты, нефтяные месторождения, тучные земли — природные ресурсы, — терпеливо объяснял я ему, — не представляют никакой пользы для капитала без труда.
И жители страны являются естественным трудовым ресурсом, самым дешевым и послушным.
Я описал ему беспомощность турок и французских банкиров, а также других неработающих людей, пытающихся добывать богатства Армении без армян.
— Если мы, американцы, завладеем армянами, — объявил я, — мы сделаем это для их же пользы. Мы должны управлять ими лишь до тех пор, пока они не смогут управлять собой сами.
— Да, да, мы все это понимаем, — сказал он. Но я чувствовал, что это не так, и продолжал раскручивать свой силлогизм.
— Ну хорошо, — дипломатично заявил я, — вы должны согласиться, что на пути к самоуправлению мы должны будем заставлять армян работать, не обладая объектом труда.
Нам будут нужны шахты и земли Армении: не для того, чтобы эксплуатировать их богатства, но в качестве тренажера, для того чтобы привить армянам трудолюбие, бережливость и все христианские добродетели, с тем чтобы обратить их в достойных людей и хороших граждан.
Он выглядел обескураженным. Я не понимал в чем дело, пока он объяснился:
— У армян нет недостатка в бережливости, — сухо сказал он, — и, конечно, вы знаете, что они христиане, древние христиане?
— Но, — сказал я, — армяне должны работать. В этом секрет успеха — все равно, для человека или для нации — в работе, упорной работе. И армяне должны иметь Армению, чтобы работать над ней.
— Армяне не будут работать, — заявил он. — Вот в чем беда вашего плана и беда армян. И это беда всех древних рас, некогда цивилизованных, изучивших правила игры, которые, однажды завладев миром и поуправляв им, потеряли власть и деградировали. Они продвинулись вперед в логике, психологии, физиологии. Им не нужен тяжелый труд.
Этим они и отличаются от младенческих, в действительности отсталых наций, с которыми вам, американцам, приходилось иметь дело.
Примитивные народы всего-навсего ленивы. Их можно заставить работать и развиваться; можно эксплуатировать, если хотите.
Они не безнадежны, от них есть определенная польза. Но выдающиеся народы, экс-цивилизованные нации, они не ленивы.
Они чересчур интеллектуальны, чтобы работать на других.
Вы, новые нации, должны понять на примере старых народов, что современные представители даже великих и славных наций являются неизбежным и естественным продуктом искусственного отбора в обществе, которое заключает в тюрьму храбрых, изгоняет оригинальных, подавляет массу, душит любое отклонение от среднего и культивирует смиренных, ловких и терпеливых. Потому что это соответствует коммерческому типу.
Современные греки являются прямыми наследниками эллинов, и их неприятнейшими чертами являются те, что восходят к древней греческой культуре. Не к великим, исключительным личностям — ораторам, певцам и скульпторам, а к средним грекам, практиковавшимся в бизнесе, тем, кто приговорил Сократа к смерти.
Египтяне являются праправнуками египетской культуры, запоздалым ответом на загадку сфинкса, так красиво оставленную их предками, сегодняшние арабы — это пыль пустыни.
Они забыли искусства, обычаи и ремесла древней цветущей Аравии.
Он предвосхитил мой протест:
— Древние греки, египтяне, сирийцы, турки, наконец, они тоже имеют своих гениев — поэтов, художников, полководцев, которые завоевывали отсталые народы, и капитанов индустрии, дававших им работу, и они же имеют свой собственный рабочий класс.
Но отборные особи — аристократы, богачи — не сохранились. Они попросту не выжили. Дети удачливых, богатых, обладающих властью, привилегированных валились к чертям.
Точно так же удачливые потомки трудящихся до седьмого пота, недоедающих, бездуховных и дисциплинированных опустились до уровня тупых рабов, вымерли или были истреблены.
Именно средний класс доказал и доказывает способность к выживанию в обществе, низший слой среднего класса. Итак, вы имеете сейчас весь древний мир, заселенный практически одними бизнесменами, мелкими бизнесменами, торговцами, лавочниками, ростовщиками, лоточниками, то есть непроизводителями.
Они будут покупать и продавать происходя от покупателей и продавцов, будут победителями в коммерческой конкуренции — из поколения в поколение. Они ездят торговать по всему миру— не созидать, не организовывать, строить, планировать или работать.
Их братья, занимавшиеся подобными вещами, погибли, не оставив наследников.
Нет, только смиреннейшие, наиловчайшие торговцы выжили; и мы видим их повсюду, упорно прокладывающими свой путь.
Я встречал арабов в колонии Южной Америки, торгующих м богатеющих.
А что касается сирийцев, греков и армян...
— И евреев, — ввернул я.
Он проигнорировал.
— Мои древние народы, — сказал он, — поедут, куда угодно, где есть рабочие руки, тихо промышляя, смиренно страдая, копя деньги, работая. Да, они работают так, как не снилось рабочим.
Они работают, как работают только бизнесмены, долго, тяжело приближаясь к вожделенной прибыли.
Но они не будут трудиться. Они не могут. Они не выносят работы за зарплату. Это в них инстинкт, жилка, интеллект, культивированный таким же образом, как мы выводим породу собак путем селекции.
У них в крови заложено знание того, что работать за зарплату, даже за высокую, бессмысленно, если вы хотите разбогатеть.
Жизнь по шкале заработной платы не предполагает ни выгоды, ни капитала, ни прогресса.
Они не говорят об этом. Это для них слишком очевидно. Они живут этим. Они мудры, как могут быть мудры только древние расы.
Едва открыв глаза, они видят абсурдность созидательного труда. Для них стоящим делом является лишь выждать, пока материальные блага будут произведены, и затем, каким-нибудь образом, отнять их у производителей.
И они знают, как осуществить это, подобно животному, знающему свое дело, — инстинктивно.
Так, они будут практиковать медицину, право — любую профессию, которая, как и бизнес, получает свою долю от совершенной, законченной, чеканной формы материальных благ, после того как простой народ произведет их.
Но в поте лица своего добывать сырье из земли и производить из него рыночный продукт — нет.
Древние народы ненавидят это, а ваши армяне просто не будут.
Он помолчал, глядя на меня и, увидев, что я отвел взгляд, вылил следующую порцию своей пропаганды.
— Армяне, — сказал он, — наиболее высокоразвитая, интеллектуальная и в совершенстве отобранная раса в мире — с точки зрения цивилизованности.
Я снова назвал своих протеже.
— Евреи? — повторил он. — Вы уже упоминали их, к моему удовольствию. Это означает, что вы уловили нюанс о древних народах. Евреи — это самый обычный пример древнего, ловкого, интеллектуального народа. И действительно, они обладают инстинктом эксплуататоров. Они выезжают на ростовщичестве. Ну они будут работать. Они не любят работать, но их можно заставить.
И они творческие, изобретательные и сентиментальные люди. Среди них все еще есть художники, философы, пророки. Они не совершенны. Они представляют незаконченный продукт цивилизации, полуфабрикат.
Я понимаю, почему их боятся и ненавидят: в них есть чувство собственного превосходства древней расы.
Но упоминать евреев в том ряду древних народов, о котором я говорю, нелепо. Мои древние расы изгнали ваших евреев из их собственной страны.
Евреи не могут наживаться за счет арабов, сирийцев, египтян. Они процветают в Англии, богатеют во Франции и Германии и, конечно, в Соединенных Штатах.
Но китайцы, например, абсорбировали евреев, как кит заглатывает мелкую рыбешку, так же и арабы, турки, греки, но что касается армян...
Евреи, — продолжал он, переведя дыхание, — евреи сами относятся к армянам так, как европейцы-антисемиты относятся к евреям, и точно так же — греки, гурки — все остальные расы, когда-либо имевшие с ними дело.
Они чувствуют, что армяне всех их заставят работать на себя. И так оно и есть. Армяне вмещают в себя все — от евреев и всех остальных рас — и помимо того, они христиане!
— Он остановился, ожидая, что я сам сделаю вывод, но, поскольку я не проглотил наживку, продолжил, давая мне еще один шанс.
— Армяне, — заявил он, — не должны владеть Арменией, плодородными землями. Они не будут сами работать на них, даже для самих себя.
Они хотят только обладать землей как собственностью. Они даже не станут заниматься организацией работ и развитием. Они отдадут землю другим в концессию. Они хотят жить на побережье, в городах, на ренту, прибыли, дивиденды и доходы от торговли, в акциях и звонкой монете, созданных капиталом и трудом.
— Таких людей очень много, — возразил я,— армяне не исключение.
— Я вижу, вы все еще не ухватили мою точку зрения, — ответил он. —Действительно, есть множество других, кто хотел бы этого. Французская буржуазия идет в этом направлении, к этому склоняются наши английские буржуа, в особенности так называемый высший класс.
Это является их идеалом. Они бы хотели ничего не делать, но они не могут. Они безвредны.
Они желают только тратить. И они тратят, как вы видите.
Даже ваши евреи — транжиры, великие транжиры.
Но ваши армяне не будут ничего делать и не будут тратить. Они приобретают и хранят; они продают, но только чтобы снова покупать и получать больше и больше.
Развитие такого совершенного, истинно коммерческого духа — это результат эволюции, а в эволюции различают степени. Армяне — это , высшая степень.
Я говорю вам: если когда-нибудь армяне получат возможность, если они будут владеть хотя бы одним уголком земли, они завладеют всей землей и заставят работать все остальное человечество.
Вот что знают и чего боятся турки, греки и все, кто знаком с ними.
— Итак, — отпарировал я,— Армения — для некоего вашего союзника, некоего партнера британского капитала, а армян вы предоставляете нам, американцам. Прекрасно. Возникает два вопроса; что может ваш союзник сделать в Армении без трудовых ресурсов? И что, черт возьми, можем мы, американцы, сделать с армянами без Армении?
— О, — сказал он, — есть и другие народы на Балканах, в Малой Азии, Индии и Африке — отсталые нации, действительно отсталые нации, которые будут работать. Они могут быть переселены в Армению. В трудовых ресурсах недостатка нет.
Я сослался на Филиппины, Кубу, Сандвичевы острова— все страны, которыми мы успешно управляли.
Что6ы убедить его в нашей практичности, я рассказал об иностранных рабочих в Новой Англии, на Юге, на Западе, повсюду. Но я случайно упомянул наших аборигенов, американских индейцев. Он тут же ухватился за это.
— Вот оно, — воскликнул он. — Вот что я подразумевал все время! Ваша политика по отношению к вашим индейцам — единственно возможная по oтношению к армянам.
— Итак, — сказал я после долгой паузы, — вы полагаете, что именно это мы должны проделать с армянами — убить их всех до единого,
— Нет, нет, нет, — поправил он. — Как вы, газетчики, неправильно понимаете и цитируете. Он напомнил мне, что мы настолько идеалистичны и филантропичны, что можем делать все, что угодно, не теряя ни нашего идеализма, ни доброго имени.
— Разве был какой-нибудь скандал по поводу ваших индейцев? — спросил он. — И вы никогда не сомневались в вашей правоте. Вы захватили часть Мексики, оккупировали Гавайи, взяли Филиппины и Пуэрто-Рико силами испанских армий, вы купили Датские острова и разместили ваших морских пехотинцев в Центральной Америке.
Я убежден, что вы, американцы, можете сделать все, что хотите, и не будете осуждены ни миром, ни самими собой. В этом есть что-то очень значительное, очень полезное для мира.
Это позволяет вам осуществить в Армении то, что нужно, — тщательно, постепенно и полностью, не пропуская ни одного армянина, и все без скандала, ни в малейшей степени не ухудшая вашего мнения о себе.
— Как я понял, — сказал я, — мы, американцы, — коммерческая культура, как армяне, как все эти древние народы, которые должны быть истреблены.
— Он кивнул.
— Они полагают, что развивают бизнес, в то время как в действительности культивируют определенную породу людей — расу бизнесменов, зависящих от созидательного труда остальных людей.
— Вы, американцы, говорите хорошо, — резюмировал он. — Но пишите осторожно, не слишком ясно и, кстати, не цитируйте меня; я не сказал ничего, ничего... |
