Например, в одном из трудов, вышедших в 1930-е гг., предвоенная внутриармейская атмосфера описывалась следующим образом: «Жестокие и унизительные наказания за малейшую провинность, грубое обращение и мордобой... разжигание национальной розни, поощрение неграмотности... Какого же еще обращения, кроме скотского, можно было ожидать от офицера, убежденного, что солдат есть животное, обладающее даром речи?» [Василенко, 1933, с. 4, 5]. Ответной же реакцией солдат была ненависть к офицерам, не проявлявшаяся только из-за страха наказания [Там же]. Подчеркнем: подобные взгляды существуют и в наши дни.

Проявлением этой ненависти иногда называют террор в отношении офицеров, начавшийся в стране после Февральской революции. При этом утверждается, будто волна убийств командиров и начальников, совершенных нижними чинами в тылу и действующей армии, явилась закономерной реакцией на накопившиеся обиды и унижения. Однако сторонники такой точки зрения почему-то умалчивают о том, что подобные эксцессы происходили лишь в течение нескольких месяцев, в период между Февральской и Октябрьской революциями, когда ситуация в стране принципиально изменилась. Кадровая армия с ее дисциплиной и воинскими традициями по большей части погибла в боях. Для восполнения потерь и дальнейшего ведения войны были призваны свыше 13 млн. запасников и новобранцев, совершенно изменивших лицо вооруженных сил. Отношение этих людей к войне и выполнению воинского долга формировалось под влиянием тягот и лишений военного времени, злоупотреблений властью на местах, неустройства тыла, нарастающего недовольства положением в стране, революционной и либеральной пропаганды. Морально-психологическое состояние войск постепенно ухудшалось, появились настроения любой ценой сохранить жизнь, избежав участия в боевых действиях.

После известных шагов Временного правительства по «демократизации» армии, в результате которых власть в ней перешла к солдатским комитетам, офицерство оказалось в трагическом положении. Лишившись реального влияния в войсках, офицеры, однако, противились развалу армейского организма и стремились побудить солдат к выполнению своих обязанностей, в том числе к участию в боевых действиях. В условиях практической недееспособности Временного правительства, не сумевшего организовать деятельность армии как социального института, ответом вооруженных людей, которых уже сложно было считать военнослужащими, стал террор в отношении командного состава. В более поздний период, когда началась Гражданская война, ситуация вновь изменилась: происходило вооруженное противоборство сторон, в котором бывшие офицеры императорской армии участвовали как на стороне Белого движения, так и на стороне Советской власти.

Армейские реалии в то время были сложными, но совершенно не такими, как это нередко изображается.

Гуманизация отношений в армии началась в результате реформ 60-70-х гг. ХГХ в., значительно изменивших социальную обстановку в стране и повлиявших на мировоззрение всех сословий и социальных групп. В частности, отмена крепостного права принципиально изменила положение в армейской среде. Если в дореформенный период отношения между солдатами и офицерами в значительной мере строились на основе принадлежности командного состава к высшим сословиям, то к началу ХХ в. «... офицер-барин перестал существовать, нижний чин-холоп - тоже. За 40 лет бессловесный солдат превратился в сознательное существо» [Галкин, 1906, с. 16].

В новых условиях обеспечить решение стоящих перед войсками задач, обучить и воспитать подчиненных, завоевать у них авторитет и уважение офицеры могли только благодаря личным качествам.

Несмотря на это, сформировавшееся у большинства простолюдинов психологическое неприятие «господ» давало о себе знать.

Данное явление не замалчивалось: об исторически сложившемся отчуждении между нижними чинами и офицерством открыто писала военная пресса, в обществе и армии развертывались дискуссии. Яркий пример тому - статья «Клин, расколовший русскую армию», напечатанная в популярном в офицерских кругах журнале «Разведчик» [Шарапов, 1906, с. 180-183].

Ротмистр В.М. Кульчицкий, чей труд в 1915-1917 гг. выдержал шесть изданий, писал: «Солдаты не безмолвные бараны, а беспощадные судьи, пришедшие из разных концов беспредельной России, уносящие обратно, туда же, всё пережитое на службе: благодарность и озлобленность; уважение и презрение; любовь и ненависть» [Кульчицкий, 1915]. Ему вторил известный военный публицист генерал-майор Н. Д. Бутовский: «.Старайтесь сблизиться с солдатом. и полюбить его. Сердце неиспорченного русского простолюдина можно назвать золотым сердцем . Вы найдете в нем неисчерпаемый источник самопожертвования; вы будете очарованы этой готовностью человека отдать вам все за ваше доброе к нему участие» [Бутовский, 1902, с. 153]. Подполковник Генерального штаба М. Галкин в своей книге подчеркивал: «Офицер должен уважать человеческие права своего собрата - нижнего чина» [Галкин, 1906, с. 22].

Следует остановиться на проблеме физических наказаний, якобы применявшихся в армии вплоть до Великой войны. Подобный вид наказаний в свое время действительно существовал официально и распространялся как на податные сословия, так и на нижние чины. В апреле 1863 г. телесные наказания были отменены везде, кроме дисциплинарных батальонов (наказание розгами для так называемых «штрафованных» - лиц, совершивших серьезный проступок уже в период нахождения в дисциплинарном батальоне).

В 1899 г. по инициативе военного министра А. Н. Куропаткина был поднят вопрос об окончательной отмене телесных наказаний в армии. Причиной такого шага называлось несоответствие высокого звания воина и унизительного наказания розгами. Министр обратился к командующим военными округами с просьбой высказать свое мнение об этой проблеме; те, в свою очередь, обратились к нижестоящим командирам. Значительное большинство командного состава выступило за отмену таких наказаний, против отмены высказались единицы [Виш, 1904, с. 158]. В феврале 1902 г. военный министр и управляющий морским министерством представили всеподданнейший доклад, в котором ставили вопрос об окончательной отмене телесных наказаний.

Император Николай II распорядился приступить к необходимой законодательной работе, и в июле 1904 г. телесные наказания для «штрафованных» были отменены. Наказания розгами остались только в военно-тюремных заведениях для отдельных категорий заключенных, совершивших особо опасные преступления [Лыкошин, 1904, с. 1164].

Для сравнения: в австро-венгерской армии в это же время в качестве наказания для солдат официально применялись пытки [М.Г., 1904, с. 6.], а в немецкой армии жестокое обращение с солдатами было столь распространенным явлением, что вызвало специальный приказ Вильгельма II (Разведчик, 1904, № 694, с. 134). По всей видимости, приказ германского императора не сыграл должной роли. Накануне Первой мировой войны большой резонанс в Германии вызвал судебный процесс против Р. Люксембург, утверждавшей, что нижние чины в германской армии подвергаются жестокому обращению. Однако адвокат обвиняемой привел множество примеров, подтверждавших ее слова. Стали известны случаи, когда немецкие офицеры и унтер-офицеры били солдат, стоящих во фронт, и плевали им в лицо, заставляли проделывать ружейные приемы до тех пор, пока те не падали в обморок. Некоторые факты были просто чудовищны: солдат окунали в бассейн в 20-тиградусный мороз, кололи длинными иглами, совали лицом в плевательницы, заставляли ложиться лицом в экскременты, зубными щетками мыть пол во всей казарме (Разведчик, 1914, № 1235, с. 417-418).