Деньги, пушки и корабли: как Петр I создавал Россию

[Эмден]

Медленно европеизирующаяся Московия с конца XVII века получила мощнейшее ускорение в лице нового царя Петра I. В итоге получился гигантский копипаст с «маленьких» Швеции, Нидерландов и Франции со своими «родовыми травмами». На вопрос о том, зачем нужен был Петр I, правильное ли он выбрал движение в сторону Балтики, для чего сухопутным русским понадобился флот и как он решал проблемы страны, дает свой ответ историк Сергей Махов.

Со своей стороны мы лишь напомним, что без понимания того, что происходило тогда в Европе и на соседних с Россией землях (например, в Диком поле, которое сейчас занимает половину территории нынешней Украины), действия Петра I понять невозможно, а можно лишь гонять детский мячик «плохой-хороший».

Личность Петра I до сих пор служит причиной споров историков. Нынешние исследователи делятся ровно на две непримиримые партии – одна говорит, что Петр был абсолютным вселенским злом, сбившим Россию со своего особого, правильного пути, вторые – что именно благодаря Петру мы стали тем, кто мы есть, и наша страна стала той, которая есть.

Многие историки и исследователи считают, что Петр задал неправильное направление экспансии. Что надо было идти на юг, до конца дожимать Крымское ханство, вкладывать деньги и ресурсы в освоение и развитие причерноморских земель и сделать целью своей политики именно побережье Черного моря. Аргументы, приводимые в пользу этого направления, просты – именно на Черном море в XIX веке появилась значимая русская морская торговля, и эти земли стали житницей России. При этом как-то забывается, что Россия XIX века и Россия конца XVII – начала XVIII века, это, как говорят в Одессе, «две большие разницы».

Какие же проблемы достались в наследство Петру?

Прежде всего – дефицитный бюджет. Со времен царя Федора, и стабильно при Алексее Михайловиче расходы государства превышали его доходы. И особенно плачевна была ситуация со свободно-конвертируемой валютой того времени – серебром (о золоте вообще говорить не приходится, первый прииск нашли как раз в середине царствования Петра).

Так в 1655 году правительство Алексея Михайловича закупило 800 тысяч ефимков серебром для чеканки монет на 1 миллион 200 тысяч серебряных рублей и дальнейших закупок товаров заграницей. А что вы хотите? Это крестьянам с Поволжья или казакам можно выдать жалование медными алтынами, а для внешнеторговых операций нужно или серебро, или золото. «Зажравшаяся» Европа тогда медь не жаловала.

Дело в том, что в Европе тогда господствовал золотой и серебряный стандарт, то есть роль международной валюты выполняли монеты либо из золота, либо из серебра. А что делать стране, в которой не добывается ни того, ни другого? Выход один – продавать товары, ликвидные на внешнем рынке, чтобы получить необходимое золото и серебро на свои нужды.

С кем же мы могли торговать во времена Алексея Михайловича? Давайте окинем границы взглядом, и посмотрим. На южном фасе у нас расположились Персия и Турция. На западе – Польша. Прибалтика – шведская. На востоке – Китай и Япония, которые тоже алчут серебра и золота, медь им без надобности. И лишь на севере – выход к морю, где мы могли вести торговлю с другими странами Европы напрямую. Речь конечно же об Архангельске, но во-первых, он был расположен в северо-восточном экономическом районе, который охватывал Волго-Вятский, Северный и Северо-Западный экономические районы (и никак не затрагивал Центральное Нечерноземье и Поволжье), а во-вторых, Архангельск тогда – это порт замерзающий, и навигация там длилась с мая по середину сентября, то есть всего 3-4 месяца. Кроме того, порт был очень мелководный, со сложным фарватером из-за острова Мудьюг. В этом месте тонны придонного песка и ила дрейфовали, меняя глубины самым причудливым образом.

Выдержка из лоции:

«Дельта Северной Двины — ширина ее достигает 45 км, а длина 37 км — представляет собой лабиринт из более чем 150 рукавов и проток. Без конца можно блуждать среди островов, очертания которых буквально на глазах неузнаваемо преображаются под действием морских приливов и отливов; изменяются по силе и по направлению и течения в протоках между ними. Максимальная высота прилива отмечается в августе; у расположенного в дельте реки острова Мудьюг она достигает 93 см, а в Архангельске — 80 см. Как и вся устьевая область, рукава дельты Северной Двины смещаются в восточном направлении, и правые их берега размываются».

Собственно именно поэтому Архангельский порт даже во времена своего расцвета не мог принимать более 50 больших торговых судов за раз. Вот как это выглядело в хронологии:

«В 1582 г. в Архангельск прибыло 9 английских кораблей, но всего 6 голландских, в 1600 г. – 12 английских и 9 голландских. Напротив, в 1613 г. приехало 30 голландских кораблей, в 1618 г. из общего числа 43 судов имелось 30 голландских, в 1630 г. вошло в гавань даже 100 голландских и всего несколько английских кораблей. В 1658 г. среди 80 судов было всего 4 английских».

То есть возможности Архангельского порта к 1670-м годам были практически исчерпаны из-за особенностей фарватера, и неудобного местоположения относительно основных экономических зон страны.

Нет, конечно, мы могли торговать с той же Англией и через польские порты, но в этом случае появлялась страна-транзитёр, от которой зависела как цена наших товаров, так и вообще возможность их продавать через иноземные гавани. Кроме того, не стоит забывать — Польша (Речь Посполитая) предлагала Европе практически те же самые товары, что и Россия: мед, воск, лен, пенька, дерево, хлеб (то есть, это была также «сырьевая колония» Западной Европы).

Может быть Турция могла бы быть нашим главным торговым партнером? А там была та же самая ситуация что и с Польшей. Вообще, в периоды мира главным экспортным товаром в Турцию из России были… меха и моржовые клыки, то есть явно не основные товары нашего экспорта. Читаем Карамзина: «От нас [из России] вывозили в немецкую землю меха, кожи, воск; в Литву и Турцию меха и моржовые клыки; в Татарию седла, узды, холсты, сукна, одежду, кожи, в обмен на лошадей азиатских. Оружие и железо не выпускалось из России».

Кроме того, не стоит забывать, что путь в Турцию для наших купцов был очень небезопасен, ибо вел через Дикое Поле, где помимо крымских и ногайских кочевников были и разбойничьи шайки, и казаки, всегда готовые пограбить фуры с товаром. В общем, даже если и были товары, которые мы гипотетически могли продавать Турции дешевле конкурентов, то высокая себестоимость доставки убивала это преимущество на корню.

А что Швеция? Шведская покупательная способность была слишком мала, к тому же Швеция также имела товары-мультипликаторы, и была посредником между нами и странами-потребителями наших товаров.

[Эмден]

Таким образом, нам нужны были торговые партнеры именно из Западной Европы. Во-первых, потому что им был интересен наш товар, во-вторых, они были платежеспособными, и могли нам в обмен на нашу продукцию оставить серебро и золото, так необходимые для экономики.

Если мы взглянем на карту европейской части России, то увидим, что реки (главные торговые дороги Нового Времени) у нас в основном проходят либо рядом с Балтийским морем, либо впадают в Черное море. Так куда же двинуться? На юг или на север?

И опять ответ прагматика. На юге нет никакой инфраструктуры, там все надо строить с нуля, кроме того – движение на юг сталкивает нас с Турцией, у которой армия по величине примерно равна русской. Кроме того, пока Россия не выйдет за Проливы, на юге мы будем торговать…. только с Турцией (гирло Дуная тогда тоже принадлежало туркам).

Таким образом остается лишь северный путь. Итак, Россия вступает в коалицию с Польшей и Данией, причем главную роль в этом союзе играет Дания, которая имеет мощный и боеспособный флот. Датский флот измочаливал шведов даже с устатку и не евши, не говоря уж о лучших временах. Соответственно Петр вполне может вторгнуться в шведские Эстляндию и Лифляндию, благо – новый шведский король Карл XII не сможет туда перекинуть большое количество сил, и предстоит борьба с разрозненными гарнизонами шведов. Но…

В комбинацию внезапно вмешиваются Англия и Голландия, которые просто блокируют датский флот и перевозят шведские войска к Копенгагену, Дания выведена из войны, и перед поляками и русскими маячит совершенно другая война – не та, к которой они готовились, и на которую рассчитывали. Далее — Нарва, и спокойно пересекший Балтику Карл XII начинает методично громить Польшу.

Я думаю, мало кто на месте Петра смог бы сориентироваться, что началась совершенно другая война, что нужен новый план. Петр смог. После Полтавы стало ясно, что Россия победила в этой борьбе, но Швецию надо добить. Добить так, чтобы мысль о реванше оставила головы шведов. А кроме того – надо пополнить казну, потому как на 9 лет войны сильно поиздержались (мы-то помним, что кредитов нам не дают, в отличие от Швеции).

То, что делает Петр, на мой взгляд, очень умно и логично! Примерно с 1715 года он каждое лето высылает свой флот к Бронхольму, где формируются торговые конвои иностранных купцов, и флот совершенно бесплатно (нонсенс в то время!) сопровождает купцов в строящийся Петербург и обратно. Этим самым Петр решает несколько задач:

1)Дает защиту купцам от шведских каперов.
2)По Западной Европе идет слух, что балтийский маршрут — безопасный, кроме того – он не затратный (ибо в благословенных Англии и Голландии военным за сопровождение конвоев было принято ПЛАТИТЬ).
3)Идет постоянное увеличение данного маршрута.
4)Не будем забывать и ненавязчивую демонстрацию своего флага.
5)Мы понимаем, что если для английских, датских, голландских купцов торговля с Россией частная инициатива (люди просто хотят заработать денег на торговле с варварской Московией), то для России — государственная. До нас должно доплыть максимум судов.

Именно поэтому в русскую Прибалтику шли конвои в 300-400 судов за раз. В результате к 1720-м годам Россия просто и ненавязчиво замещает Швецию в экспорте в Англию. То есть те деньги, которые англичане оставляли ранее в Швеции, теперь они оставляют в России.

Еще раз повторю – во главу угла ставится не создание своего торгового флота (Петр был реалистом, и понимал, что его за 10-20 лет не создать), а защита тех, кто торгует с нами. И в принципе, Петр с этой задачей справился.

Цитата из Карла Маркса:

Британская торговля в 1697-1700 годах

Экспорт в Россию………… 58 884 ф. ст.

Импорт из России………… 112 252 « «

———————————-
Итого: 171 136 ф. ст.

Экспорт в Швецию ……………. 57 555 ф. ст.

Импорт из Швеции ……….. 212 094 « «

———————————-
Итого: 269 649 ф. ст.

В 1716 году после того, как все шведские области на берегах Балтийского моря и Финского и Ботнического заливов перешли в руки Петра I:

Экспорт в Россию составил 113 154 ф. ст.

Импорт из России . . . , 197 270 « «

Итого: 310 424 ф. ст.

Экспорт в Швецию 24 101 ф. ст.

Импорт из Швеции 136 959 « «

Итого: 161 060 ф. ст.

То есть на сколько примерно упал импорт из Швеции, на столько же увеличился и импорт из России, все просто. Причем Петр решил эту задачу без всяких «международных валютных фондов», займов у европейских купцов, кредитов под бешеные проценты. Изыскал внутренние резервы и решил.

Что же касается южного направления – здесь основной задачей русского государства был фактор безопасности. Если восточное направление нам давало ресурсы, которые мы могли продать в Европу, северо-западное в перспективе давало торговые площадки для сбыта этих ресурсов, то движение на юг было обусловлено прежде всего угрозой набегов крымских и ногайских кочевников, которые властвовали на всей южной и отчасти центральной нынешней Украине и южной России. Борьба эта была нешуточной, и вопрос стоял о выживании – либо мы их, либо они нас. Ибо татары посягали на самое святое – на народонаселение, то есть с точки зрения макроэкономики, на трудовые ресурсы государства.

Например, во время набега 1664 года кочевники разорили севский, рыльский, путивльский, карачевский, орловский, кромской и курский уезды. Взято в плен было около 6360 человек. В январе 1680 года крымский хан Мурад-Гирей совершил разорительный набег на южнорусские земли. Хан «со многими ордами» (до 100 тысяч человек) перешел реку Мерль по Муравскому шляхту и двинулся на Белгород. Не доходя Валок, хан отправил нурэддина Сайдат-Гирея и трех мурз с 4-тысячным отрядом за языками.

Нурэддин, перейдя вал, пошел под город Вольный, с ним было 2000 человек, а остальных 2000 послал под другие городки. В это время сам хан Мурад-Гирей распустил отдельные татарские отряды («загоны») по близлежащим окрестностям. Крымцы были под Белгородом, Карповом, Вольным, Золочевом, Ольшанском, Харьковом, Валками, Богодуховом, Краснокутом, Ахтыркой, Колонтаевом, Мурахвой, Рублевом и Колымаком. Во время этого похода татары захватили в плен 3014 человек. И так далее, перечислять можно до бесконечности.

С торговой точки зрения на южном направлении интерес для нас представляло только устье Дуная, реки, проходящей через половину Европы, но по обеим берегам устья тогда господствовала Турция, монополизировав этот путь из Черного моря к Австрии и Германии. Да и чтобы дойти нам до устья Дуная, нам надо было завоевать и обжить Дикое Поле, сделать безопасными торговые пути по Дону, Днепру и Днестру, и кроме того – воевать с Польшей, поскольку устья Днепра и Днестра на тот момент были в сфере государственных интересов поляков. То есть двигаясь в этом направлении, безусловно для нас важном, поскольку речь шла о безопасности южных рубежей, мы сталкивались не только с татарами и турками, но и получали второй фронт в виде Ржечи Посполитой. Поэтому проблему русские решали с ее ключевого пункта — Крыма.

Еще при царице Софье в 80-е годы XVII века Василий Голицын организует два Крымских похода к Перекопу:

«В конце 1686 года от имени царей Ивана и Петра был издан указ о проведении мобилизационных мероприятий по подготовке к крымскому походу. Местами мобилизации были определены Ахтырка, где должен был формироваться Большой полк князя Голицына, Сумы и другие города Слободской Украины. К началу мая войско было собрано. Его численность по разрядной росписи составляла почти 113 тысяч человек, войско было разделено на несколько полков — Большой, Севский, Низовой (Казанский), Новгородский и Рязанский. Полки «нового строя» — солдаты, пикинеры, рейтары и гусары — составляли две трети этой армии. Пехоты и конницы было примерно поровну, что отражало общеевропейскую тенденцию увеличения роли пехоты.

С места сосредоточения на берегу реки Мерло (приток Ворсклы) в начале мая Голицын двинулся на юг, а гетман Самойлович, который весной начал масштабную мобилизацию, с пятидесятитысячной армией выдвинулся к Полтаве. В начале июня обе армии встретились в районе днепровских притоков Орели и Самары.

Скорость передвижения войска была крайне низкой — порядка 10 километров в день. Оно двигалось огромной плотной походной колонной, поскольку была велика опасность атак подвижных отрядов татарской конницы.

13 июня войско переправилось через реку Конские воды (Конка, татарское название Yilki Su) и стало лагерем у Днепра, где и получило известие о том, что степь подожжена и выгорела вплоть до Перекопа. Собранный военный совет принял решение продолжать движение. За два дня армия сумела продвинуться по степи около 12 километров, однако, этот поход по выжженной безводной степи полностью истощил армию, и было принято решение возвращаться обратно к лагерю. Успешные действия донских и запорожских казаков на фланге наступления общей ситуации не меняли. О том, что наступление войск по засушливым степям в летний период станет серьезной проблемой в этой кампании, писал генерал Патрик Гордон, который командовал русским авангардом и оставил в своих записках описание этого похода.

[Эмден]

Пробыв в лагере на Конских водах две недели, Голицын отправил сорокатысячный арьергард под командованием гетмана Самойловича и стольника Косагова к турецкой крепости Кызы-Кермен. Последний успешно действовал против турок. После этого Самойлович отступил в район Полтавы, где войско было распущено. Армия Голицына также была распущена после того, как он вернулся в район сосредоточения за рекой Мерло. Обратный путь с Днепра занял около полутора месяцев».

В этих походах успешными – причем реально успешными — оказались действия только 40-тысячного корпуса генерал-поручика Григория Ивановича Косагова. И успех этот объясняется просто – действовали вдоль Днепра и смогли организовать снабжение войск по Днепру и Днепро-Бугскому лиману. Плюс просто повезло, ибо турецкий флот банально не успел к Очакову с подкреплениями.

Додавить Крым решили в 1689 году. Для этого собрали 112-тысячную армию при 350 орудиях. Стоит сказать вот о чем – бояре и дворяне были очень недовольны неудачей первого Крымского похода:

«Во время подготовки ко второму походу в воротах дома Голицына был обнаружен гроб с запиской, в которой боярину пообещали, что он будет убит, если не вернётся на этот раз с победой. Ещё раньше к саням «оберегателя» бросился убийца, но был схвачен охраной и тайно казнён в одном из московских застенков».

Эти эпизоды вполне дают понять настроения, царившие в Москве. Голицыну выдали последний кредит доверия, и ждали его либо со щитом, либо на щите, и никак иначе.

Почему Голицын не учел опыт предыдущего похода, и успешные действия Косагова вдоль Днепра – лично для меня остается загадкой. В принципе татары ничего нового не предложили – все те же атаки конницы, подожженная степь, борьба с русскими обозами. В результате русская армия с казаками Мазепы дошла до Перекопа, постояла…. и ушла. И. А. Желябужский в своих «Записках» писал:

«А боярин князь Василий Васильевич Голицын у стольников и у всяких чинов людей брал сказки, а в сказках велел писать, что к Перекопу ступать невозможно потому, что в Перекопе воды и хлеба нет. И после тех сказок он, боярин князь Василий Васильевич Голицын, взял с татар, стоя у Перекопа, две бочки золота».

Понятно, что у Перекопа Голицын вел переговоры с крымским ханом. Понятно, что Крым взять и удержать русские не могли. Но общество требовало отмщения. Общество требовало прекращения татарских набегов. Понимал ли это Голицын? Думаю, понимал. Понимал ли, что этот поход – это последняя ставка, «либо пан, либо пропал»? Думаю, понимал. Но решения так придумать и не смог.

Самое смешное в том, что 17-летний недоросль Петр тогда увидел то, чего не понял Голицын – вести боевые действия против татар надо вдоль рек. Ибо тогда мы сможем организовать бесперебойное снабжение своей армии.

Но оставался вопрос – вдоль Днепра или вдоль Дона? Петр решил – и вдоль Днепра, и вдоль Дона. Новый бросок на юг стартовал в 1695 году.

120-тысячная армия Шереметева начала движение из Малороссии вдоль Днепра к Крыму, в августе 1695 года были взяты крепости Кызы-Кермен, Ислам-Кермен, Мустрит-Тавань, Орслан-Кермен и Шагин-Кермен (это на нижнем Днепре в районе современной Каховки). В крепостях были оставлены гарнизоны из малороссийских казаков и запорожцев, подкрепленные командой регулярных войск. Татары сделали несколько неудачных попыток с наскока вернуть крепости. Летом 1697 года подошли значительные силы турецкой армии, было четыре штурма, но крепости удержались.

7Взятие Кызы-Кермена Шереметевым и Мазепой в 1695 году.

30-тысячная армия Петра пошла на Азов вдоль Дона. Выбор этот был обусловлен тем, что еще во времена Алексея Михайловича Воронеж (стоящий на Дону) был главной верфью России, и Василий Голицын так же пытался строить там москитный флот. То есть создавать свой флот перевозки и снабжения можно было не на пустом месте, не с нуля, а используя какие-никакие, но строительные мощности предшественников.

Еще одна причина — Дон впадает в Азовское море. Глубина Азовского моря не превышает 8 метров, и есть очень большие участки, где глубина колеблется от 2 до 3 метров. Это означает, что большие османские корабли действовать там не могут. И, наконец, третья причина – Дон течет из центра России (Тульская область) до Азовского моря. Нам не надо изнурять войско пешими маршами, можно спокойно сплавить и войска и припасы по реке.

Но для того, чтобы спокойно выходить в Азовское море, нужно взять крепость Азов, принадлежащую туркам. Первый штурм 1695 года не удался, поскольку Петр не учел, что турки вполне могут снабжать Азов по морю. А в 1696 году новопостроенный Азовский флот Петра не дал турецким кораблям приблизиться к Азову, и Азов был взят.

После взятия Азова Петр планировал с помощью флота утвердиться в Керчи. Именно Керчь с одной стороны и Кызы-Кермен — с другой были целью русского царя. В случае владения Керчью русские имели бы анклав на территории Крыма, и любой набег татар на русские земли сразу бы приводил к ответному удару по их стойбищам и улусам.

Что касается Кызы-Кермена (нынешний Берислав) – хан крымских татар Селим-Герай прямо говорил: «из него русские и козаки могут приходить к Перекопу в одну ночь».

По сути, Петр планировал настоящую блокаду Крыма. Кызы-Кермен всего в сутках пути от Перекопа позволяет оперативно реагировать на набеги татар, а Керчь дает возможность проводить акции возмездия в самом Крыму. Но у этого амбициозного плана было одно условие — чтобы шедшая тогда война Турции с Польшей и Австрией продолжалась, оттягивая главные турецкие силы. А вот с этим как раз не заладилось.

Петровский посланник в Карловицах пытался отговорить турок от заключения мира — мол, вот-вот умрет испанский король Карл II, и Австрия будет вынуждена воевать на два фронта (за Испанское наследство и с Турцией), тогда вы будете господами положения. Турция и была бы не против, но сил не было уже здесь и сейчас, поэтому мир был насущно необходим османам.

Стало понятно, что если придется воевать с турками — то воевать в одиночку. Но опять-таки — с точки зрения здравого смысла и оптимального приложения сил — захватить Керчь и угрожать захватом Керчи (разумеется, имея для этого все средства) — это одно и то же. Точно так же как и владеть Кызы-Керменом, и угрожать его захватом.

8Корабли Азовского флота Петра.

Петр решил замириться с турками до более удобного случая. Но чтобы показать, что возможности для захвата Керчи у него есть , он приказал послам плыть в Стамбул на корабле. Цитата:

«Из Черкасска поехали в Азов, из Азова в Таганрог, где в двух верстах от города дожидался их военный сорокашестипушечный корабль «Крепость», капитан голландец Петр фон Памбург. От Таганрога до Керчи посланники шли Азовским морем в государевом морском корабельном и галерном караване, над которым был предводителем и правителем ближний боярин и славного чина св. апостола Андрея кавалер и каравана воинского морского генерал-адмирал Федор Алексеевич Головин; командиром на корабле «Апостол Петр» был сам государь; в караване кроме «Крепости» было девять кораблей, две галеры, яхта, два галиота, три бригантира.

В том же караване в четырех морских стругах шел донской атаман Фрол Минаев с пятьюстами выборных козаков. Когда караван явился у Керчи, то здешний паша, видимо, испугался, спрашивал, зачем пришел такой большой караван, и присланный из Царя-града пристав настаивал, чтоб посланники ехали в Константинополь сухим путем, через Крым и Буджаки; но Украинцев отвечал: «По указу великого государя велено нам ехать морем на корабле царского величества, а сухим путем ехать нам не велено, да и не для чего, потому что тот путь в дальнем расстоянии; видно, ты, пристав, хочешь везти нас чрез Крым для какого-нибудь вымысла; только нам через Крым ехать не для чего, и до хана крымского никакого дела нам нет, говорить с ним не о чем». Пристав стращал посланников: «Видно, вы Черного моря не знаете, каково оно бывает с 15 августа, не напрасно дано ему имя Черное: бывают на нем во время нужды черны сердца человеческие». «Полагаемся на волю божию, а сухим путем не поедем», — отвечал Украинцев и закончил спор.

28 августа посланники вышли в море и благополучно достигли Царя-града; невиданное диво — русский корабль торжественно, при пушечной пальбе, вошел в Константинопольскую гавань и стал на якоре против сераля».

На переговорах в Стамбуле русские посланники предложили следующие условия:

1)вечный мир или продолжительное перемирие с тем, чтоб каждая сторона удержала то, чем владела в минуту переговоров, следовательно, Россия удерживала за собою все завоевания.
2)Татары не должны тревожить Русские области.
3)Когда Азов, Казыкермень и другие крепости будут в русском владении, то своевольные люди обоих государств уймутся; эти крепости великий государь не для какой-нибудь себе славы в своей стороне держать изволяет, но только для унятия с обеих сторон своевольных людей.
4)Если во время мира козаки пойдут войною на турецкие и крымские места, то вольно их побивать, как злодеев; а когда и походу возвратятся, то по царскому указу учинена им будет смертная казнь; так же будет поступлено взаимно с турецкой и крымской стороны.
5)Дачу, которая прежде бывала крымскому хану и начальным людям, великий государь за многие их неправды велел отставить, и впредь им той дачи не будет.
6)Полон весь освобождается на условном месте разменою.
7)Свободная торговля с обеих сторон.
8)Запорожцам вольно промышлять зверем и рыбок вплоть до днепровского устья.
9) Порубежные ссоры успокаиваются чрез послов.
10) Русские люди свободно ходят на поклонение св. местам, не платя никаких податей.
11) Св. места возвращаются грекам.
12) Православные в турецких областях свободно отправляют свое богослужение.

[Эмден]

Давайте выделим главное. Прежде всего, удерживаются за Россией Азов, Таганрог и Кызы-Кермен (то есть города, гарнизоны в которых напрямую угрожают Крыму). Далее — набеги с обеих сторон караются очень жестко. Ну и на сладкое — поминки крымскому хану более не платятся. И правильно, зачем теперь платить? Когда руки почти сжались на горле врага?

Переговоры по этим пунктам длились полгода — с февраля до июля 1700 года. В результате и та и другая сторона пошли на компромиссы. Кызы-Кермен русские все-таки решили оставить, но перед этим срыть до основания, так же как и другие турецкие городки на Днепре. Таким образом единственным крупным городом в районе Днепро-Бугского лимана оставался Очаков. Со стороны Дона самое ближнее к Перекопу русское поселение Миусское было расположено всего в 10 часах верховой езды (1.5 дневных перехода армии) от Турецкого Вала.

В свою очередь крымский хан, чтобы сохранить лицо, перевел поминки русские из обязательных в даримые по желанию Петра, «буде оно присутственно». То есть если Петр «не желал», то и не дарил.

Результат этих действий и этой политики – отсутствие крупных татарских набегов с 1698 по 1711 годы. Эти 13 мирных лет для русских земель и есть цена «сгнившего Азовского флота» (по сути, одноразового), за который так любят ругать Петра I многие исследователи.

[Juan Carlos]

То есть, Пётр готов был карать козаков, если те шли грабить на священную войну против османов???
Это, я вам скажу, зрада.

[atalex]

В чем зрада? В том, что грабить турков тепень только по приказу можно?